Рассказывают, что однажды профессор Петр Людовикович Драверт выступал в Омске с публичной лекцией и много говорил о своем друге, известном исследователе Тунгусского метеорита Л, А. Кулике, к тому времени, к концу Отечественной войны, уже погибшем в фашистском плену. Один из слушателей, научный работник, возражал Драверту, безапелляционно утверждая, что никакого метеорита в Тунгусской тайге не падало, что все это фантазии Кулика, а в действительности произошел в тайге большой ветровал. Услышав это, Драверт покраснел, замялся и после секундной паузы гневно заявил:
— Я вызываю вас на дуэль!
И все знали, что Драверт никак не отступит от своего слова; пришлось улаживать дело дипломатическими способами.
Таков был этот энтузиаст науки, «охотник за метеоритами», геолог, ботаник, краевед, автор около семисот научных и научно- популярных трудов и статей, организатор и участник пятидесяти научных экспедиций по Сибири, Уралу, Казахстану. И замечательный поэт, один из тех, кого можно tназвать основоположником сибирского течения, сибирской струи в русской поэзии.
Род Дравертов пошел на Руси от прадеда поэта — пленного наполеоновского офицера, . пожелавшего остаться в чужой стране навсегда. Все представители этой фамилии занимали, в русском обществе довольно высокое положение; отец ученого был крупным чиновником (глава казанской судебной палаты), не чуждался естественных наук, состоял председателем географического отдела Уральско-Сибирской научно-промысловой выставки в Екатеринбурге в 1887 году. У деда Драверта, писавшего стихи, бывал, находясь в вятской ссылке, А. И. Герцен. А другой дед, по матери Д. Я. Далматов получил в своё время золотую медаль Лондонского зоологического общества за научный обзор по вопросу о зубрах Беловежской пущи. Мать же, Варвара Дмитриевна, была воспитаницей Смольного института и ученицей известного филолога академика И. И. Срезневского.
Петр Людовикович Драверт родился в 1879 году в Вятке, был перевезен в детстве в Екатеринбург, после окончания гимназии поступил на естественное отделение в Казанский университет. Он принял участие в революционном студенческом движении и, не закончив университетского курса, в 1901 году оказался в первой своей ссылке в Пермской губернии, а в 1905 году был выслан в далекую Якутию. Уже тогда Драверта воспринимали в студенческих кругах как легендарного человека; говорили, что в Якутию он попал за то, что вывесил на здании университета красный флаг. Здесь, в труднейших якутских условиях, Драверт проявляет редкостную энергию, проводит ряд научных экспедиций, открыв месторождения яшмы, розового мрамора, железных руд, поваренной соли, свиту золотоносной породы. И здесь же расцвело поэтическое дарование Драверта. Суровая и по-своему удивительная природа Якутии, где под яркими цветами лета на малой глубине лежат водяные пласты, дала поэту мощный импульс. За шестьсот верст от ближайшего почтового пункта, в глухомани Драверт пишет в письме к близким: «Ах, как красивы места, где стоит наша юрта!». В 1911 году в Томске, куда был переведен Драверт из якутской ссылки, он выпустил книгу стихов «Под небом Якутского края». И хотя у него до этого были напечатаны две стихотворные книжки, именно с томского сборника он вел свою литературную биографию. В стихах Драверта полет поэтической мысли и воображения крепко спаян с его научными интересами, с жизненным опытом ученого-исследователя. Почти все они созданы в походных условиях, на стоянках, то на берегах Лены и Вилюя, то в алтайских стойбищах, то в чумах Заполярья. Даже имя воспетой поэтом белоснежной лайки Наманы взято им от названия якутской реки. Он говорил впоследствии, что писатели будущего «обязательно должны пройти через горнило естественных наук» и недолюбливал описания природы, где не содержалось местных, специфических черт. Очень широк был спектр научных интересов Драверта: здесь и якутский театр, и статья о возможностях находок останков первобытного человека в мерзлотах Сибири, и радиоактивные элементы в той же Сибири (статья 1915 года). С 1919 года он входит в члены Российского географического общества.
Драверт стал одной из виднейших фигур научного и культурного строительства в Сибири в пооктябрьские годы. К нему тянулось множество разнообразных людей, молодежи. Омские пионеры, открыв безымянное озеро, нарекли его именем Драверта. Из литераторов, именитых и начинающих, его хорошо знали и почитали Антон Сорокин, Вивиан Итин, Леонид Мартынов, Сергей Марков. Осев в Омске, он был профессором сельскохозяйственного института, вел огромную краеведческую и исследовательскую работу. Мерцающие красками минералы, огромная тунгусская стрела вместе с самострелом, бубен шамана, бивень мамонта и полчища книг бросались в глаза тем, кто заходил в рабочую комнату этого чернобородого, невысокого роста очень подвижного человека.
В свою поездку в Сибирь в 20-годах узнал о Драверте А. В. Луначарский — ему нравилось дравертовское стихотворение «От моей юрты до твоей юрты». Эти' же строки без всякого видимого повода напевал при мне не так давно скончавшийся Сергей Марков. А молодой Омский поэт Георгий Суворов, сражаясь в Отечественную войну на ленинградском фронте, где он и погиб, писал Драверту из окопов при воспоминании о стихотворении «Ягоды тундры»: «Передо мной морошка, та, которой я был не раз пьян, читая Ваши стихи».
Лишь по одному этому стихотворению Драверта — «Ягоды тундры» — можно ощутить, как глубоко и преданно любит поэт Сибирь. Он писал о Сибири:
В твоих реках — мои стремленья,
В твоей тайге — моя душа,
Ведет меня тропа оленья
И манят звоны камыша.
Он и сам стал по сути сибирской легендой. О нем уже создано сибиряками несколько книг, он является почти непременным персонажем мемуарных произведений советских писателей, выросших в Сибири.
Драверта не зря называли «охотником за метеоритами». Он пристально следил, за каждым известием о падении метеорита на огромной территории Сибири. И сразу же, прослышав о новом случае, отправлялся в путь, чтобы все исследовать на месте. При скудности средств, отпускаемых на науку, это было не так уж просто и требовало самоотверженности. Во время войны, в 1944 году, Драверт выпускает в Омске книжечку под названием «Метеориты, наблюдение за их падением и их поиски». Ученый заботился о том, чтобы ни один вестник из космоса,даже в малом осколке, не пропал для науки. Ведь метеорит рассказывает нам и о космических лучах, и о происхождении планет, и о жизни во Вселенной. В той омской книжке Драверт пишет: «При распашке колхозных полей могут кое-где обнаружиться метеориты, выпавшие зимой и поздней осенью прошлого года. А там, где плуг будет проходить впервые, по целине, могут встретиться и давно упавшие космические камни. Это следует иметь в виду всем .товарищам трактористам». В тяжелые военные дни Драверт проявил себя истинным патриотом, выступал в газетах со стихами, предвещая победу народа. Уже очень больной и ослабевший, он зарыдал, услышав из уст жены весть о победе, а первой послевоенной зимой, 14 декабря 1945 года, его не стало. Книги стихов Петра Драверта не раз выходили в советское время при жизни поэта, выходят они и ныне, после его смерти. Существует немодное сейчас понятие «научной поэзии». Кое-кто был склонен причислять к ней и Драверта. С этим нельзя согласиться: Драверт просто замечательный поэт, независимо от науки. Лучшие его стихотворения не могут не тронуть сердца поклонников поэтического искусства. Во всяком случае, из многих ученых, писавших стихи, наиболее значительным нельзя не признать Драверта. Он и сам не смотрел на свою поэзию как на любительское дело. А сосредоточенность на теме Севера, Сибири и Земли в широком смысле этих слов только придает поэзии Драверта самостоятельное и цельное лицо. Сергей Марков дал ей превосходное по образности и характеру ее материи определение: «Поэзия Драверта— это каменная чаша, наполненная хрустальной горной водой».
|
|
|
|
|
|
Эти правила определяют формы взаимодействия людей в самых различных житейских ситуациях— на работе и дома, в театре и за обеденным столом. С XVII столетия они именуются этикетом. Понятие «этикет», появившееся во Франции при дворе короля Людовика XIV, прижилось впоследствии во многих странах мира.
Изобрели правила
СЕРАЯ КУРОПАТКА. Длина ее тела около 30 см, вес около 400 г. Хвост короткий. Оперение верха, боков тела и груди серовато-бурое, на верхней стороне тела поперечные черные полоски, на боках рыжие поперечные пятна. Живот у серой куропатки белый, в передней его части расположено подковообразное пятно коричневато-рыжего
СЕРЫЕ ГУСИ
— Ты видишь ли, милый,
В прощальном сияньи денницы
Летят треугольником длинным
Рассказывают, что однажды профессор Петр Людовикович Драверт выступал в Омске с публичной лекцией и много говорил о своем друге, известном исследователе Тунгусского метеорита Л, А. Кулике, к тому времени, к концу Отечественной войны, уже погибшем в фашистском плену. Один из слушателей, научный работник, воз
Стачивание деталей
Возьмем несколько полосок ткани, выкроенных по долевой и по поперечной нити, расположив их в первом случае — ткань по долевой сверху, во втором — ткань по долевой снизу. Обратим внимание на то, как ведет себя нижняя ткань в каждом случае, если строчка идет без традиционной наметки. Ведь наметка— это устаревшая технология, порой приносящая вред, так как часто на тканях, коже, замше игла оставляет след, создавая дефекты на абсолютно новых вещах. А наскол
Прямая строчка
Прямую строчку без наметки легче отрабатывать на ткани в полоску. Сначала сделайте строчку по полоске, а затем параллельную ей. При этом глаза должны смотреть на так называемую зрительную прямую, то есть на линию мысленно проложенного шва, а не на иглу, как это часто бывает. При строчке совмещение полосок контролируется легким натяжением н
СЕРЫЕ ГУСИ
— Ты видишь ли, милый,
В прощальном сияньи денницы
Летят треугольником длинным
Рассказывают, что однажды профессор Петр Людовикович Драверт выступал в Омске с публичной лекцией и много говорил о своем друге, известном исследователе Тунгусского метеорита Л, А. Кулике, к тому времени, к концу Отечественной войны, уже погибшем в фашистском плену. Один из слушателей, научный работник, воз
